 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
На берегах Триградья  А БЕРЕГАХ ТРИГРАДЬЯОбсудить одну из вечных тем предложили участникам организаторы XVII международных литературно-образовательных чтений, которые прошли 6-14 августа на берегах Балтики. Приятное с приятным В затоке Гданьской лучше всего купаться ранним утром. Вода спокойна и по сравнению с прохладным воздухом, как ей и положено, тепла, хотя влажный поверху от росы песок относительно неширокого пляжа с ходу устраивает босым ногам лёгкое испытание на подлинную готовность к водным процедурам. Незадолго до шести у водной кромки появляются первые бегуны – однако они, как правило, в море не суются, этим испытанием ради закалки и ограничиваясь. Так что забубённые головы, которые маячат в воде и беспокоят чаек, завтракающих подошедшими к берегу мальками, можно пересчитать по пальцам одной руки. И, как во многих иных местах во времена, не склоняющие аборигенов к омовениям, с немалой уверенностью предположить, что как минимум пара-тройка из этих голов – русские. В Сопоте, однако, хвалиться национальной склонностью к моржеванию нечего. Внешними деталями – объявлениями о сдаче комнат, предложением пляжных принадлежностей и толпами отдыхающих, что гуляют по прибрежному променаду, он, конечно, вполне напоминает собой Ялту, Анапу или Геленджик. Однако восточная Балтика – отнюдь не северное Черноморье, а тем более не Адриатика. Посему тот же местный песок и в середине дня не слишком располагает к долгой подсолнечной неге, а польские любители сугубого загара наверняка проводят отпуска значительно южнее. Или, как свидетельствуют вагоны местных электричек, этот загар пристаёт к лицам и рукам поляков на крестьянских полях, которые летом держатся за работников самой живою хваткой. В общем, особых неженок на берегу Гданьского залива, полагаю, нет и среди местных, а набор традиционных курортных искушений и занятий даже с учётом близости Гданьска и Гдыни, с которыми Сопот давно уже сросся в единое Труемясто – Триградье, под стать кошельку отнюдь не безграничен. Так что выдавшаяся как по заказу хорошая погода, в одночасье наполнившая даже весьма скромные по условиям общежития Гданьского университета, который в сезон явно успешно сдаёт свободные комнаты отдыхающим, вполне позволяла сочетать купание, прогулки, экскурсии и лёгкий шоппинг с разговором о женщинах – точнее, их образах в современной литературе и искусстве. По высшему разряду С тех пор, как писательство у нас объявили делом исключительно коммерческим и общественным, вместе с СП СССР в область преданий отошли и рассказы про заграничные вояжи советских писателей. Как организовывались они, не знаю – не застал. Однако, мягко говоря, нехватка немосквичей в нынешних делегациях, представляющих русскую литературу за рубежом, виделась явным недоразумением – как-никак, немалая часть этой литературы создаётся именно за пределами МКАДа. О чём с некоторой долей не только шутки, но и сознательной провокации не преминул напомнить за ужином в первый день чтений. Причины скепсиса, с которым, судя по сдержанной реакции ряда коллег, они восприняли это заявление – тема отдельного разговора. С одной стороны, сверхцентрализация отечественного книжного рынка объясняет такое отношение вполне убедительно: не издаёшься в Москве – и нет тебя в столичном литературном пространстве, которое слишком часто подменяет собой общероссийское. С другой – собственные творения, которые прочёл в один из вечеров, судя по всему, позволили подтвердить сказанное. Но так или иначе, а скорректировать свои первоначальные ожидания, конечно, пришлось. Организаторами чтений вместе с Институтом восточнославянской филологии Гданьского университета были заявлены Российские центры науки и культуры в Варшаве и Гданьске. Залу последнего, где проходило открытие чтений, явно не хватало кондиционера. Мелочь вроде бы, перетерпели, но за державу было слегка обидно – всё-таки, говоря современным новоязом, фронт-офис Отечества. В остальном же обстановка вполне соответствовала серьёзности момента и статуса: выступления представителей Россотрудничества, подбор докладчиков и тем… Профессор университета имени Казимира Великого, что в польском Быдгоще, Иоанна Мяновска рассказала о героинях прозы Александра Минчина, который, как гласит Википедия, родился в Москве, но с 1970-х годов живёт в США и пишет на русском и английском языках. Профессор Черкасского национального университета имени Богдана Хмельницкого Людмила Ромащенко представила, как в современной украинской исторической прозе изображается императрица Екатерина II. Профессор Эрджиесского университета, что в турецком Кайсери, Севинч Учгюль, опираясь на произведения русских эмигрантов первой волны, обобщила их восприятие Стамбула-Константинополя. Патрик Витчак, аспирант Иоанны Мяновской, проанализировал образ современной бизнес-леди в прозе Натальи Батраковой, которая завоевала белорусский книжный рынок, а теперь выходит и на российский. Не менее, если не более весомо выглядела на этом фоне тема, анонсированная известным прозаиком Владиславом Бахревским – «Русская жена». От автора многих исторических романов, в том числе об эпохе церковного раскола, и вправду можно было ожидать если не откровения, то манифеста. И в то же время такой глобальный замах, в котором можно было предположить намерение то ли постулировать своеобразный кодекс, то ли перелопатить огромный массив текстов, вызывал лёгкую тревогу: удалось ли? Взяв слово, Владислав Анатольевич признался, что и впрямь несколько погорячился с темой. Зачитанная следом одна из его газетных публикаций равнозначной заменой, к сожалению, не показалась. Слабоватым отголоском выступлению Людмилы Ромащенко выглядело и запланированное, судя по всему, в перекличку, а то и полемику сообщение москвички Любови Спицыной о трактовке образа Екатерины II в современном женском историческом романе и кино. Да и в последующие дни разве что презентация монографии Ольги Касперс «Писатель на службе идеологии. К истории восприятия Достоевского в Советском Союзе» соответствовала академической планке, установленной профессиональными зарубежными славистами. К их числу, собственно говоря, можно причислить и Ольгу, которая уже давно работает в Зальцбургском университете и написала свою монографию по-немецки. Интересным выводом завершился и доклад давнего организатора этих и ряда других подобных чтений, секретаря Союза писателей Москвы Лолы Звонарёвой. Говоря о традиционных для русской литературы «прениях живота и смерти», которые продолжаются в творчестве современных поэтесс, она отметила, что новое поколение начинающих писать детей всё больше опирается на христианское вероучение. И тем самым преодолевает страх смерти, который зачастую проявляется у нерелигиозных авторов… Мозаика Русского мира Обязанность, а с обратной стороны возможность представить своё сообщение была у каждого из участников чтений. И поскольку, взявшись проанализировать образ женщины в антологии сибирской поэзии «Слово о Матери», которая вышла в Тобольске в 2011 году, сам, как следует, подготовиться к выступлению не успел, критический пафос по поводу некоторых сбоев придержу при себе. Размышляя о причинах своей относительной неудачи, нашел объяснение и для чужих. Серьёзные исследования редко производятся с наскока, накоротке, когда львиную долю времени отбирает основной заработок, не связанный ни с литературой, ни с филологией. Между тем уважаемые профессора докладывали о результатах своих целенаправленных штудий, выполненных в рамках профессиональной занятости. Однако для того, чтобы дополнить складывающуюся в голове мозаику современного русского литературного процесса, чтения оказались, на мой взгляд, вполне пригодными. Россию, которая расположена восточнее Москвы и Подмосковья, вместе со мной представляла доцент Вятского университета Марина Карпова. Южные края Отечества отрядили в Сопот поэта и переводчика из Ростова-на-Дону Игоря Елисеева, западные – брянского писателя и журналиста Евгения Потупова. Сразу несколько участников прибыли из соседнего для Гданьска Калининграда – в их группе несомненным лидером выглядел Борис Бартфельд. Из Минска приехала уже упоминавшаяся Наталья Батракова, из Таллина – главный редактор журнала «Вышгород» Людмила Глушковская, из Вены – Наталья Стремитина, из датского Копенгагена – Нина Гейдэ, из норвежского Бергена – Елена Петрова-Ройгно. В общем, представленной оказалась немалая часть культурного Русского мира. Причём как географически, так и с точки зрения идейно-политических или, по меньшей мере, эстетических пристрастий: собрались члены сразу трёх творческих союзов – писателей России, российских писателей и Москвы. - Кто все эти люди? – любят в последнее время восклицать иные завсегдатаи соцсетей. С нескрываемым подтекстом: мол, со всеми стоящими внимания мы уже знакомы. Меня же встречи с новыми авторами не раз убеждали в том, что, извиняюсь за пафос, русский, российский творческий потенциал неисчерпаем. Вот и сейчас благодаря польской поездке открыл для себя как настоящих поэтов, например, того же Игоря Елисеева и москвичей Андрея Галамагу и Галину Щербову. Вонзилась в память фраза Елены Петровой-Ройгно о бесконечной сытой тоске, которую испытывает её героиня, достигнув благополучия на берегу Северного моря. А прочитать других, в том числе чтобы определить своё отношение к ним как литераторам, ещё предстоит... В целом разноликая команда, собранная Лолой Звонарёвой, дала возможность подумать и поговорить, а то и помолчать о многом. О силлабо-тонике и прохладном, как балтийские воды, свободном стихе, который предпочитает, явно ориентируясь на Европу, тот же Борис Бартфельд. О различных критериях успеха, на которые, как принято считать, нацелены две разных литературы – привечаемая на широком рынке и та, которую называют некоммерческой. Об экономическом подкреплении дружеских связей, которые завязываются в том числе на таких чтениях и становятся основой для совместных переводческих и издательских проектов. Затронули, разумеется – а как иначе? – проблемы феминизма. Как зарубежные исследования, так и собственная судьба ряда участниц дали новую пищу для разговора об эмиграции. Попытка представить народную традицию понимания женской судьбы, воплощённую в «Слове о Матери», неожиданно продолжилась фольклорными песнями, о которых рассказала и которые напела исполнительница и педагог из недавно ещё подмосковного, а ныне включённого в столичную черту Троицка Елена Улыбышева. Украинское эхо Была, конечно, и ещё одна тема – особая и едва ли не обязательная для лета 2014 года. Один из уважаемых мною историков, понимая глубину, с которой Польша всегда вовлекалась в украинские события, в качестве напутствия даже посоветовал лишний раз не говорить на польских улицах по-русски. Ограниченный запас иностранных слов следовать этому совету не позволил. Однако единственную сложность при этом создавали знания поляков: из ресторанного персонала, к примеру, кто постарше, предпочитал припомнить русский, а молодые пускали в ход английскую речь. И хотя во втором случае получалось даже проще, перспектива утратить возможность общения за границей на родном языке отнюдь не радует. Эту возможность, впрочем, сполна предоставил молодой музыкант – выходец из Санкт-Петербурга, который уже больше десяти лет обитает в Гданьске и недавно открыл в самом центре города недалеко от Марьяцкого костёла на улице Длуге Тарг небольшое кафе. Сам он, по его словам, предпочитает жить собственным умом, а поляки под воздействием СМИ, мягко говоря, не в восторге от Путина – но к «обычным» россиянам относятся нормально, заботясь в том числе о собственном бизнесе. Во всяком случае, именно так, если верить этому парню, было в середине августа. Оберегая установленное за годы взаимопонимание, один из зачинателей чтений, профессор Гданьского университета Францишек Апанович, во время открытия лишь мимолетно упомянул об Украине и о, возможно, разных мнениях и точках зрения по её поводу. В итоге только объявление на одной из местных церквей – униатской, греко-католической – остро напомнило обо всём, что с помощью отечественных СМИ занимало наши сердца и умы с февраля: прихожане и просто прохожие приглашались на концерт памяти погибших за европейские ценности и единство Украины. Погибших в Донбассе мирных жителей авторы объявления в число достойных памяти, похоже, не включили… Однако известная поговорка о шиле в мешке вполне справедлива и в такой ситуации. Та же Людмила Ромащенко уже при заселении в общежитие по-польски эмоционально напомнила дежурной о том, что на Украине идёт вóйна. А её доклад весьма ярко зафиксировал умонастроения как минимум многих современных украинских письменников, которые уже лет тридцать рисуют Екатерину II исключительно угнетательницей и вообще жупелом российского империализма. Добавить к этому пару-тройку столь же подробных обзоров того, какой представляют сегодня Екатерину русские и европейские авторы – и наверняка получилась бы ещё более интересная картина, демонстрирующая в том числе различие писательских представлений об исторической правде и настоящих национальных интересах. Но это, видимо, уже тема для международного научного проекта, возможность которого в нынешних условиях, скажем так, неочевидна. Собственных оценок того, насколько корректно такое представление императрицы с точки зрения истории, сама Людмила Ивановна не высказывала, чем невольно давала повод для домыслов. Но от политических дискуссий все благоразумно воздержались. Да и какие там споры, если через пару дней в профессоре проявилась просто-напросто мать, сына которой, того и гляди, призовут в армию – а между тем в Черкассы из Донбасса уже идут гробы… Польза дела Своеобразным предисловием к чтениям стало традиционное выступление перед читателями в одной из библиотек Калининграда. Одновременно участники не только знакомились, но и, как это водится в писательском, да и в любом творческом сообществе, подспудно состязались друг с другом. Однако десяти дней оказалось вполне достаточно, чтобы состязание сменилось взаимным вниманием, и каждый, даже самый экстравагантный открылся какой-то глубокой человеческой чертой. Сполна явил, в конце концов, свою историческую эрудицию Владислав Бахревский, литературный и жизненный опыт – прозаик Игорь Дуэль, одно время работавший в редакции «Нового мира». Щемящую историю, ставшую основой для своеобразного автобиографического романа на два голоса, поведал Сергей Телюк. Простой, хотя и не слишком жизнью подмосковного Талдома повеяло от стихов Татьяны Хлебянкиной и её же рассказа о тамошнем музее Сергея Клычкова. А Евгений Потупов, проехав за день полтысячи километров, побывал на одном из польских кладбищ, где среди других советских военнопленных похоронен его дядя, умерший в фашистском концлагере. Словом, была возможность и людей посмотреть, и себя показать, и большой мир, его прошлое и настоящее, из которого нет-нет да снова проступают завязанные историей узлы, ощутить. Понятно вместе с тем сожаление, которое высказала директор Института восточнославянской филологии Гданьского университета Моника Жечицка: август, студенты на каникулах, сотрудники в отпусках. В сентябре было бы лучше… Насчёт пользы для польских русистов и понимания России пани Моника наверняка права. Но вместе с осенью страда наверняка наступает и для участников чтений. Кроме того, если у этого проекта и существует какая-то финансовая подпитка – вероятно, от Россотрудничества, то она явно невелика. Во всяком случае, большинство участников съездили в Польшу за собственный счёт. Так что с учётом всех факторов нынешний механизм организации и проведения этих и им подобных чтений выглядит тем своеобразным компромиссом между ценой и качеством, который принято именовать оптимальным решением. Да и его удаётся осуществить прежде всего благодаря энергии и широким контактам Лолы Звонарёвой. Андрей Расторгуев 20,09.2014 |
