* * *
Московский лоск причастных существу
неистребим, пока стоит столица.
Она стоит огромна и столица,
особа по нутру и веществу.
Провинция в усердье простака
на цыпочках стремится повториться
и воздает заезжему сторицей,
где своему жалеет пятака.
Но что слова? Пиши иль не пиши,
который век уже впадает в устье,
а все столицей бредит захолустье.
А та – тихонько грезит о глуши…
Не спорю нынче: каждому свое,
всему свои мгновения и сроки.
Но боже мой – в какие водостоки
летит мое земное бытие!