Мягкотелый навек обречён
под землёй шебуршать.
Чтобы выйти наверх,
надо острые локти отжать.
Да не всякий цветок
протолкается под небосвод
сквозь мышиный единственный ход.
И едва еле слышимый шорох
дойдёт до меня,
только ради него
боевого седлаю коня,
сам нацеленный вместо копья...
Если выйти невмочь,
с оборотной зайду стороны.
Конь мой – пламя точь-в-точь,
и драконы ему не страшны,
что змеиной шуршат чешуёю
на полную прыть,
метя шорох ростка перекрыть.
Дно земное поймёт,
и привыкнет небесное дно:
человек и цветок – заодно.